С Шекспиром не поспоришь, но то, что зачастую происходит у нас на охоте, иначе как цирком не назовешь. А какой цирк без клоунов? Клоуны бывают добрые и злые. Злые чаще.

 

Егерь был немолод, но еще крепок и подвижен. Любил выпить, употреблял сильные выражения и слыл мастером своего дела. Браконьерам и просто нарушителям попадало от него по «первое число», доставалось и нерадивым охотникам. Его уважали и побаивались одновременно, считалось большой удачей попасть к нему на охоту.

Он шел широким шагом по заснеженному полю, на ходу давая указания капитану команды.

- Расставишь людей по межняку, - говорил он, отворотясь от ветра и придерживая воротник, - в загон один пойду. Здесь у меня корова живет с теленком. Теленок маленький. Не вздумайте стрелять, у меня с этим строго. Понял?

Ветер относил его слова. Слышны были только обрывки фраз.

- Так точно, - с готовностью отвечал капитан на всякий случай. Егерь обернулся и погрозил кулаком охотникам, идущим поодаль.

- Чего это он? - спросил один из них, догоняя товарищей.

- Черт его знает, - пожимали они плечами.

- Да за лосей базар, - нашелся кто-то. - Пропустите, говорит, убью!

Егерь тем временем продолжал:

- Косуля может быть. Не стрелять! Косули у меня мало. У Васьки Прокудина ее полно, там отстреляете. Могут быть кабаны, но вряд ли, они здесь долго не задерживаются, в заказник уходят, через дорогу, - он махнул рукой, показывая направление.

- Видать, зверь у него весь проходной, нечего и жалеть, - комментировал один из охотников.

- Русака у меня нет, а беляка пропасть, - делился егерь. - Этих хоть всех перестреляйте. Он на ходу обернулся, и до охотников отчетливо донеслись последние слова.

- Кабаны краем пойдут, поставь там надежного человека, - бросил напоследок, махнув рукой в сторону заросшего кустами ручья.

- Ребята, скажите, кого хоть стрелять-то? - запыхавшись, спросил пожилой охотник, шедший последним.

- Мочи всех, кто выйдет! - бросили ему на ходу.

Первые выстрелы раздались на правом фланге, едва начался загон - табунок косуль, прорываясь краем, наткнулся на «надежного» стрелка. Никто не уцелел.

Лосиха с теленком шагом вышли на пожилого стрелка. Он замер, пропустил их через линию и ударил «в угон» пулей, по корове. Потом прикинул, что теленок один все равно пропадет, и выстрелил картечью в теленка. Охотники в линии, оборотясь, наблюдали, как по полю, оставляя кровяной след, пошатываясь, брела корова.

Из кустов неслышно появились пара волков и тут же исчезли, никем не Егерь вышел из загона по лосиному следу и сразу все понял. Лицо его исказилось:

- Какая ... сволочь? - и ринулся к стрелку, но не тут-то было.

- Пустите! - кричал он, силясь стряхнуть двух молодцов, повисших на плечах. - Я только в глаза ему гляну.

Виновника быстро затолкали за спины товарищей.

- Лишу! - хрипел егерь, - ружья, билета - всего лишу! Да пустите же, наконец.

Поднял затоптанную в снег шапку, поправил кокарду. К нему подошел многоопытный охотник, непременный участник всех предыдущих охот. Откупорил бутылку и, протягивая крышку от термоса, деловито спросил:

- Сколько?

- Краев не видишь? - бросил раздраженно егерь. Выпил, занюхал рукавом, постоял, закрыв глаза, слегка покачиваясь. Затем неприязненно обвел взглядом собравшихся охотников...

- Волки, - произнес тихо.

- Волков в загоне не было, - уверенно отвечали ему.

- Это вы - волки, - и, опустив голову, побрел к машине.

 

Охотился как-то с местной администрацией. Народ в основном был настроен выпить и закусить на воздухе. Вооружены и экипированы так, словно собирали по соседям - кто что даст. Егерь только был мне хорошо знаком. Мужик серьезный, в своем деле толк знал.

- Ты вот што. Приглядывай за этим, в очках, за заместителем. Он того... - Пожевал губами, подбирая слово и, махнув рукой, ушел.

- Сам увидишь, - крикнул уже издали.

Расставляю стрелков. Заместителю, высокому мужчине в пальто, с помповым ружьем в руках отвожу номер на поляне, место с хорошим обзором и ночным переходом по краю. Указав последнему стрелку его позицию, возвращаюсь к своему подопечному, и вот - картина: охотник натоптал тропу в обе стороны от номера метров на тридцать. Меня он явно не ждал. Двигаясь вприпрыжку спиной ко мне, он бормотал что-то очень знакомое.

- Вы в канаву упадете, вы утонете в болоте.

Понимая, что могу попросту напугать его своим появлением, я осторожно шел сзади. Вдруг он остановился и прислушался. Я понял - пора.

- И сказала скалка: мне Федору жалко, - закончил я за него. Мужчина резко обернулся при этом ружье уперлось мне в грудь. Я мягко отвел ствол в сторону и сказал с укоризной.

- Так не годится.

- Видите ли, в чем дело, - горячо зашептал он, - У меня слабое зрение и стрелок я неважный, да и ружье, честно говоря, не мое, но мне не хотелось бы подвести товарищей неточным выстрелом.

- Не проще ли было отказаться?

- Вы не понимаете, для меня важно живое общение, настоящая мужская дружба, соленый юмор. Стрельба как таковая удовольствия мне не доставляет, а убивать зверей мне просто жалко.

- Что бы вы не делали, зверь все равно выйдет на вас - это неписаный закон. Как бы в подтверждение моих слов, в кустах кто-то завозился, посыпался снег. Затем появилась и тут же исчезла черная лайка егеря. Любитель животных, нелепо растопырив локти, вскинул ружье и выстрелил прежде, чем я смог ему помешать.

- Вот это вы напрасно.

- Надеюсь, я не попал.

- Я тоже надеюсь. Иначе вам предстоит живое общение с егерем.

 

На стрелковой линии - тишина. Тревожно пахнет первым снегом. Лица охотников отрешенно-задумчивы. Загон еще не начался, можно помечтать, послушать птичек, рассмотреть близко подбежавшую белку.

У одного охотника из-за спины неудобно, под правую руку, вышел здоровенный кабан. Постоял, прислушиваясь, и исчез в ельнике.

Егерь, проходивший проверкой по окончании загона, увидел свежий след в нескольких метрах от стрелка.

- Ты часом не мусульманин? Они, говорят, свинину не того, не уважают.

- Да я, понимаешь, как-то это... - замялся охотник.

- Ясно, - кивает егерь - аппетита, стало быть, не нагулял. Ну, зачехляй ружье, со мной пойдешь, в загон.

 

Вывез на охоту сборную команду одного НИИ. Охотники сплошь Молодые, хотя по возрасту им уже на покой пора. Провел инструктаж, расставил стрелков. Егерь завел загонщиков. Ждем. Наконец, началось.

Голоса все ближе. Вот уже вышли на линию. Все замолчали, а один, продолжая орать, идет дальше. Странно. Неужели остановить некому? Бегу вдоль линии - кто-то же должен был его увидеть. Наконец, нахожу очевидца. Вид крайне смущенный:

- Он мимо меня прошел.

- А ты что же?

- Я ему посвистел, негромко, правда.

- И как же ты ему свистел? Охотник выпячивает губы трубочкой:

- Фью-ить.

-А он?

- Он дальше пошел.

- А ты?

- А мне же нельзя с номера сходить.

Я вздохнул и побежал отлавливать загонщика. На мое счастье, он, не переставая, «отдавал голос».

 

Тщедушный, дочерна загорелый, но важный от сознания своей значимости, старший егерь напутствует своего подопечного - рыжего детину - как ловчей расставить стрелков. Тот кивает головой, но, как потом выяснится, имеет в виду совсем другую позицию. Выйдя по окончании загона в условленное место и не найдя стрелков, старшой, вне себя от возмущения, направляется на поиски нерадивого помощника. Едва завидев его, он, потрясая палкой и напрягая горло, что было сил закричал:

- Я куды тебе велел идтить? - туды! А ты куды уперся ? - туды!..