Главы из неизданной книги “Лохматое чудо”

Случилось так, что трех медвежат, самых маленьких из 20 медвежат-сирот, содержавшихся в тот год на биостанции, поймала и унесла молодая волчица. Об этой истории и о некоторых сторонах жизни волков я и хочу рассказать.

Валдайские леса всегда были надежным пристанищем для волков. Жизнь этих хищных млекопитающих отличается необыкновенным разнообразием поведения и веками складывавшимися строгими взаимоотношениями. Живут здесь самые крупные волки России: вес самцов может достигать 70 кг, самки имеют меньший вес, но матерые волчицы в 50 кг совсем не редкость. Серая с рыжеватыми подпалами летняя шерсть к зиме темнеет, становится гуще и надежно защищает от морозов.

В беге волк не знает усталости, хорошо помнит все самые потаенные места на той территории, где живет, и точно выбирает направление своего хода. Волк, как и многие другие лесные звери, как бы держит в своей памяти карту местности и место расположения на ней знакомых объектов. Живут эти звери семьей, все члены которой хорошо знают друг друга и свою семейную территорию.

Как и для медведей, запах для волков является своеобразным «языком» общения. Также важно, как волк держит свое тело: поднял или опустил хвост, повернул голову, прижал, или, наоборот, прямо поставил уши. Этим он выражает свое отношение к волку, находящемуся рядом.

Все знают, что от собаки волка отличает толстая, неповоротливая шея. Это оттого, что на шее у него мощные мышцы. Добычей волка часто становятся такие крупные звери как лось и кабан, и чтобы овладеть ими, хищникам нужно проявить особую сноровку, силу и ловкость. Кроме того, у волка очень сильные челюсти, и если он хватает ими добычу, то зубы его сжимаются все сильнее и сильнее, удерживая жертву.

Лось или кабан, пытаясь вырваться из пасти хищника, делают резкие прыжки. Если бы у волка была слабая шея, то у него непременно сломались бы шейные позвонки, так как тяжелое его тело бросает из стороны в сторону. Вырывающаяся жертва сама помогает волку разорвать крепкую ее шкуру и нанести себе серьезные ранения, поскольку волк всей тяжестью висит на своей замкнувшейся, как замок, пасти и броски добычи только усиливают решающий рывок.

Территория, на которой живут волки, поделена на семейные участки. Каждая семья метит территорию своим запахом. Больше всего меток вблизи границ семейного участка, на тропах-лазах, по которым наиболее часто ходят звери. Волчья семья держится ближе к центру своего участка, и здесь больше всего их следов. Но если на семейном участке сокращается численность потенциальных волчьих жертв, снижается возможность успешной охоты, то волки вынуждены выходить от центра семейного участка ближе к его границам. В таких случаях возможны агрессивные столкновения между зверями из разных семей. Однако происходит это очень редко. На протяжении веков волки приспособились использовать любую возможность для своего выживания.

Зима. В середине декабря снег плотным одеялом накрыл землю. По снегу, как по книге, можно прочитать все следы, которые остаются после перехода зверей, и определить события, происходившие в это время. Вот через поляну размашистой рысью прошел могучий лось. Ноги у него длинные, снег ему не помеха, идет легко. Зверь пружинисто перепрыгнул через поваленное дерево и без задержки прошел сквозь вырубку, так заросшую молодыми деревцами, что, казалось, пролезть сквозь эти заросли совершенно невозможно. Крупный бык просто проломил в этом молодняке проход. А по краю вырубки, в обход трудно проходимого молодняка потянулась четкая цепочка волчьих следов. Так вот кто напугал лося! Идут хищники точно след в след, никак не понять сразу, сколько волков тут прошло. Там, где вырубка закончилась, волки повернули на след лося. Нетерпеливо поторопились на повороте и сошли со своей тропы — каждому хотелось выйти на след лося побыстрей. Вот тут и стало видно, что волков четыре. Два следа крупные — это матерые, опытные волки, а два, заметно поменьше, — это молодые сеголетки, еще только постигающие науку настоящей охоты.

Лось сделал большой круг по лесу, зашел в ивняк и остановился. Этот кустарник узкой лентой разросся по самому берегу небольшой лесной речки.

Беспокойство не оставляло старого быка. Он много повидал за свою жизнь и знал, что волки так просто от него не отстанут. Оставалась надежда, что хищники устанут преследовать его, так как снег был достаточно глубокий и им на переходах приходилось трудно. При этом они не могли двигаться быстро и сразу отставали от лося, как только бык начинал уходить от них.

Лось застыл в ивняке изваянием, лишь большие уши поворачивались то в одну сторону, то в другую. Зверь чутко прислушивался к лесным шорохам, стараясь уловить в них характерный хруст снега, который должен был выдать присутствие волков. Если хищники догонят лося, он пойдет дальше, пойдет, напрягая все силы, чтобы уйти от своей гибели. Такие переходы не раз выручали лося из беды, сохраняя ему жизнь.

Лес отдавал густой и легкий, как вздох, шум сосновой хвои, в которой запутался слабый ветер, дробный стук дятла, вырубавшего из сухой ольхи личинку древоточца, цырканье стайки хлопотливых чечеток. Волков не было слышно. Лось еще постоял в кустарнике, потом медленно перешел по льду на другую сторону речки, поднялся на крутой берег и зашел в редкий, росший здесь березняк. Переход утомил зверя. Шерсть у лося густая, длинная и очень теплая, так как внутри каждого волоска есть канал, заполненный воздухом. Под такой шубой — как в плотной пуховке, никакой мороз не страшен. Но от долгого перехода этот зверь перегревается, шерсть на нем держится слабо, как перо на курице, и чтобы остыть от ходьбы, лосю нужно отдохнуть, полежать на снегу. Только после этого он сможет покормиться, какой бы голодный он не был.

Вожак видел лося, когда тот переходил через реку, но остался неподвижно лежать на своем месте. Опытный хищник знал: скоро лось ляжет отдыхать, и тогда к нему можно будет подобраться для атаки. Догнать лося по снегу волки не могли. По опыту вожак знал, что существует возможность добыть лося по глубокому снегу: нужно незаметно подкрасться к нему на расстояние единственного возможного броска. В случае неудачи стае придется уйти ни с чем. Второго броска быть не может, так как бык больше не подпустит к себе волков и уйдет за многие километры. А силы волков уже ушли на долгое преследование, и стае требовался длительный отдых.

Прошло долгих 30 минут после того, как лось перешел реку. Вожак поднялся и медленно пошел в сторону, оставляя березняк далеко слева, с наветренной стороны. Теперь он должен определить место, где лось лег. Осторожно, с остановками волки подходили к лосю все ближе и ближе. Мягкий снег заглушал их шаги. Лишь едва слышное шипение, которое возникало от трения шерсти на ногах вожака о сыпучий снег, сопровождало каждый его шаг. Остальные волки шли совершенно бесшумно, так как наступали точно в след вожака.

До лося оставалось несколько метров, когда его чуткое ухо уловило подозрительный шорох снега. Крупный бык мгновенно вскочил сразу на все четыре ноги, но было поздно. Вожак огромным прыжком бросился вперед и вцепился мертвой хваткой в самое основание шеи быка, там, где близко под шкурой лежала подключичная артерия. Тут же, забегая с разных сторон, к лосю бросились молодые волки. Второй матерый схватил лося за заднюю ногу, разрывая сухожилие отчаянно рвущегося вперед быка. Молодые волки хватали быка за что придется, но никак не могли зацепиться за шкуру, вырывая из нее целые клочья подпотевшей, ломкой шерсти, отчего снег вокруг лося сразу стал серым. В какой-то момент вожак, все так же висевший на шее лося, подвернулся и получил крепкий удар острого копыта передней ноги, распоровшей ему бок. Вожак отлетел в сторону, согнулся от боли, хрипло заскулил, оскалив клыкастую пасть. Но клыки вожака уже прорвали артерию, и кровь быка тугой струей брызнула из раны, окрашивая снег россыпью крупных пурпурных капель.

Лось, проволочивший на себе волков несколько метров, остановился, захрипел, зашатался и с тяжелым стоном рухнул в снег. Матерый отцепился от ноги лося, глубоко захватил в пасть и рванул промежность быка — обычный прием, которым пользуются волки. После такой хватки жертва уже не может далеко уйти и обязательно становится добычей хищников. Лось уже лежал, но волк сделал хватку по месту по привычке, которая у него сложилась за время многочисленных охот, выпавших на его долю. После этого матерый отошел в сторону и лег. Охота отобрала много сил, так как требовала от хищника предельного напряжения.

Вожак лежал в стороне и старательно зализывал рану. Она оказалась серьезной, и в глаза сурового вожака закралась тоска. Молодые волки, опьяненные богатой добычей, скакали вокруг лося, хватали его за нос, за уши, пытались прорвать шкуру на шее, перемазавшись парящей на морозе кровью, но с тушей лося так ничего и не сделали. Наконец они утомились, отошли от поверженного быка, старательно вытоптали в снегу ямки, легли в них, свернувшись клубочком, и через минуту уже спали. Во сне они вздрагивали, дергали лапами, тоненько скулили и ворчали. Наверное, им снилась охота, в которой они были самыми главными добытчиками. Вырастут волчата в настоящих волков и будут устраивать свои охоты, используя опыт, полученный ими в первых охотах под руководством терпеливых наставников. Волки — звери умные и быстро перенимают опыт у старших, подражая им во всем.

Уже ночью волки встали со своих лежек. Их осталось трое. Раненый вожак ушел. Пока волки спали, он разорвал у туши пах (тут самая тонкая кожа), съел часть теплых внутренностей и ушел. Матерый все видел, но не поднялся со своего места. Он знал, что после ранения вожака, потерявшего свою силу, теперь он будет главным. Но пощадил гордость своего бывшего предводителя, предоставив ему самому принять горькое решение. Гордый вожак должен смириться со своей новой участью. Теперь он будет жить одинцом до тех пор, пока не залечит рану. Будет питаться тем, что останется от других волков, будет осторожно выходить на место кормежки только тогда, когда насытившиеся хищники уйдут. Если они застанут одинца у своей добычи, то могут разорвать его насмерть. Жестокая правда волчьей жизни не терпит в своей стае нахлебников.

Зимой, в середине января, начались у волков свадьбы. Взрослая, уже не раз рожавшая волчица стала предводителем стаи, в которой кроме нее собралось семь волков: две молодых волчицы первого года жизни, три молодых самца-двухлетка и два матерых. Волчица была одета в темно-серую шерсть, более темную на боках и светлую на брюхе По спине тянулся совсем темный, почти черный ремень, переходящий на пушистый хвост. Упитанная, крепко сложенная и в то же время изящная в своих движениях, самка была необыкновенно красивой.

Стая рыскала по окрестностям, наводила страх на местную мелкую живность, не пропускала возможности поохотиться на лося или кабана и жила в здешних лесах совсем неплохо. Объединились волки в стаю недавно, и матерые присматривались друг к другу, рычали и огрызались при неожиданной встрече, но в драку не вступали.

Для волчицы настало время выбрать себе жениха. Поведение ее изменилось: она стала заигрывать с матерыми, подбегала, ложилась на брюхо, прижимала уши, каталась по снегу на спине. Матерые сразу превратились в непримиримых противников: становились друг против друга в напряженной позе, приподнимали голову, впиваясь друг в друга суровым взглядом, вскидывали шерсть дыбом, выпрямляли распушенный хвост, который от раздражения горбатился посередине. Матерые демонстрировали друг другу свою силу и храбрость, скаля зубы, рыча грубым голосом, но в настоящую драку не вступали.

Так продолжалось два дня. Третий день оказался решающим. Матерые схватились в жестоком поединке, на снег клочьями полетела вырванная шерсть, появились мазки крови. В какой-то момент один из противников неловко оскользнулся, чуть потерял равновесие и тут же был сбит с ног мощным ударом. Поверженный самец опрокинулся на спину, трусливо подобрал под себя хвост, изогнулся в подчиненной позе и тоненько заскулил — запросил пощады. Победитель постоял над самцом, изрыгая ему в самую морду грозный, перекатывающийся, клокочущий в горле рык, утверждая тем самым завоеванное превосходство, отошел и лег на снег. В драке победил тот самый матерый, который участвовал в охоте на лося, заменял с тех пор вожака в своей стае и теперь приложил все силы и ярость, на которые только был способен, чтобы не потерять обретенного ранга. Нарочито не обращая никакого внимания на побежденного самца, он стал старательно вылизывать себе брюхо, промежность, бока.

К матерому подошла самка, ткнулась ему под морду, и тут он быстро прихватил морду волчицы и слегка прижал ровно настолько, чтобы не причинить ей боль, но и не позволить легко вырваться. Подержал в своей пасти присмиревшую волчицу и отпустил... Она легла рядом, подчинившись самцу-доминанту. Образовалась пара волков, которые теперь должны уйти от стаи, для того чтобы родить, выкормить и воспитать новое поколение волков для продолжения волчьего рода в здешних лесах. Волки, объединившиеся в супружескую пару, остаются верными друг другу в продолжение всей жизни.

После ухода супружеской пары стая не распалась. Управление ею взял на себя проигравший схватку самец. Это был опытный зверь, способный устроить охоту и принять в критическую минуту единственно правильное решение, чтобы увести стаю от возможной опасности. Стая ревностно охраняла свою территорию от захода волков из других семей, обеспечивая тем самым сохранение живущих на этой территории копытных животных от уничтожения чужаками. От численности копытных зависела успешность охоты волков, а значит, и их благополучие.

Однажды в морозный февральский день охотники обложили флажками соседнюю стаю волков. Стая заметалась в окладе, волки не решались выскочить за яркую полосу подозрительно трепетавших на ветру красных флажков, которые резко выделялись на белом снежном фоне и пахли человеком, — самым страшным для волков существом. Несколько громких выстрелов оборвали жизнь старой волчицы — матери и трех ее подросших детей. Самец с двумя оставшимися в живых волчатами отчаянно бросился прямо на флаги, но получил смертельный удар картечи в бок у самого шнура, на котором они висели. Два последовавших один за другим выстрела не сбили могучего зверя. В последнем рывке волк налетел на стенку флагов и оборвал нитку, на которой они висели, но он был уже мертв. Голова его подвернулась, зарылась в снег, зверь перевернулся через голову, оставляя за собой кровавую борозду, проехал по снегу и остался лежать, вытянувшись во всю свою длину. Флаги вздрогнули и безвольными тряпками осели на снег.

Бежавшие за самцом молодые волки, напуганные громом близких выстрелов, вылетели за предательские флаги и бросились бежать прочь. Охотник не мог по ним выстрелить, так как разрядил свое двуствольное ружье в самца. Две оставшиеся в живых самочки, задохнувшись от охватившего их страха, не выбирая дороги бежали длинными прыжками от страшного места, но вскоре силы их оставили. Сказалось и волнение от пережитого. Они легли в снег, часто дышали разгоряченной, дымящейся на морозе пастью, хватали снег и поворачивались с боку на бок то ли для того, чтобы охладиться, то ли от того, что сильно возбудились и никак не могли успокоиться.

Прошло немного времени. Издалека, от того места, где прошла охота на волков, донесся натужный вой снегохода - охотники собирали свою добычу. Волки поднялись и пошли вперед. Они уходили от того места, которое было их пристанищем, кормильцем и домом — там они родились и жили в своей семье. Теперь семьи не было.

Наступила ночь. На небо вышла полная, яркая луна. Беглецы спустились на лед попавшейся им на пути речки. Идти по льду было легко. Выпавший снег придавил лед, сверху льда пошла вода, напитала влагой снег, а мороз его заморозил. Получилась корка-наледь, сверху ее прикрыл легкий, мягкий снежок, по которому волки пошли вначале шагом, а потом побежали легкой трусцой, разминая натруженные от долгой ходьбы по глубокому снегу лапы. По пути им попалась полынья. В этом месте на речке был перекат, и быстрая вода не замерзала даже на большом морозе.

Полынья была любимым местом выдры, которая давно жила на этом участке реки. Тут она отдыхала, каталась по снегу, вытирая на блестящей шерсти оставшуюся воду. Тут же у нее была и столовая. Поймает выдра рыбу, вылезет с ней на край полыньи, самые вкусные части съест, а голову и хвост может оставить, если не очень голодная. Кормится выдра обычно ночью. Ранним утром, как только рассветет, на это место прилетают две сойки и ворона. Первой оставшиеся от трапезы выдры объедки хватает ворона, если успеет прилететь раньше других. Что остается добирают сойки. Они ночевали в лесу, недалеко от речки, и нередко оказывались около полыньи первыми. После их визита вороне почти ничего не оставалось, и поэтому она старалась прилетать пораньше.

Жила она в компании с другими воронами на совхозной ферме. Тут можно было поживиться тем, что выбрасывали с фермы вместе с мусором. Иногда там попадались съестные кусочки, состоявшие из остатков корма для скота или от обеда рабочих. Но утром, на самом рассвете ворона непременно летела за несколько километров к знакомой полынье. Ворона обнаружила ее случайно, пролетая однажды в этом месте. Увидела остатки от рыбы, сытно позавтракала и теперь навещала столовую выдры регулярно. Ворона была умная и от своей стаи улетала только тогда, когда на нее не обращали внимания ее товарки. Необычное поведение вороны могло их заинтересовать, и они могли проверить, куда регулярно летает их подруга. Может, там есть чем поживиться? Тогда они могли обнаружить столовую выдры, что, конечно, не входило в планы вороны-первооткрывательницы. Утром коров доят очень рано, и зимой это еще совсем ночь. Пока товарки дремали, дожидаясь окончания утренней дойки, после которой выносили на свалку мусор, ворона уходила от стаи пешком за забор. Смотрела, чтобы за ней не наблюдали, и еще затемно летела к знакомой полынье.

Волки подошли к полынье как раз в то время, когда выдра вытащила на лед большую щуку и уже выела у нее брюхо. Покаталась по снегу, почистила мордочку лапами и собиралась еще покормиться вкусно пахнущей речной свежестью рыбкой, как услышала громкий хруст снега и быстро соскользнула в воду, оставив на льду почти целую рыбину. У выдры слабое зрение и, конечно, она не заметила волков, хотя в светлую лунную ночь их было видно далеко. Волки в такую ночь видят не хуже, чем днем, и еще издали увидели копошившуюся на льду выдру. Возможная добыча! Осторожно ступая, они подошли к ней совсем близко, но не выдержали: молодость и нетерпение сорвали волков прежде времени. Они стремительно бросились к выдре, сильно отталкиваясь от льда, царапая его когтями и производя много шума. Добыча ушла, но на льду осталась лежать рыба, которую волчица первой схватила за голову, ее сестра тут же вцепилась в болтающуюся сбоку часть. Рыбу, разорвав пополам, проглотили. Долго крутились на месте столовой выдры, выискивая вмерзшие в лед косточки, чешуйки, старательно выцарапывая их когтями изо льда, нюхали, лизали языком, но ничего съестного больше не нашли. Два раза обошли полынью и затрусили вниз по реке дальше.

Река вывела волчат к тому месту, где с одной стороны к реке примыкало поле, а с другой стороны рос старый еловый лес. Здесь они наткнулись на тропу волков, перешедших реку. За полем располагалась ферма. Волки время от времени проверяли окрестности вокруг нее. Иногда за ограду вывозили павшую корову или погибшего теленка, которыми можно было поживиться. Волчицы, шедшие по льду рядом, одновременно подошли к тропе, понюхали следы. От тропы пахнуло едким, чужим запахом, от которого в сердце молодых зверей закрался холодок, цепко сжал его страхом. От этого страха они присели, попятились назад, но потом, пересилив себя, осторожно потянулись к следу и долго его нюхали. По запаху это были волки, но совсем чужие. За лето и осень волчата не раз встречались с запаховыми метками волков другой семьи. Их родители метили такие места своей мочой, скребли лапами землю, разбрасывая ее далеко окрест, сердито ворчали, показывая тем самым своим детям недовольство и злобу к чужому запаху. Волчата это запомнили. Запах чужой семьи не сулил ничего хорошего. Они перескочили тропу и рысью побежали дальше, стараясь поскорей уйти от опасного места.

За полем речка протянулась через небольшой лесок и вышла к озеру. За ним на высоком холме стояла деревня, откуда слышался лай собак, которые беспричинно лаяли на большую луну, беззастенчиво заглядывающую в темные деревенские дворы. Дворы для собак являлись собственностью, которую они ревностно охраняли от всяких посягательств. Волки постояли, послушали собак, понюхали слабые, доносящиеся от деревни запахи овчарни, конского пота, пропахшего мышами старого амбара, навоза от скотины. А еще запахов совсем им неведомых, в которых смешались тонкий аромат ржаного хлеба с пряным запахом свежего и подопревшего сена, горьковатый запах гари топившейся по-черному и уже остывшей бани, дегтярный дух конской сбруи и свежих опилок распиленной на дрова осины. От деревни кисло пахло людьми, страшными существами, уничтожившими их семью и выгнавшими их на безвестную чужбину. Волки повернулись, ушли назад, в лес, подальше от деревни и улеглись спать. Близилось утро. Долгий переход утомил молодых зверей, и они быстро заснули глубоким сном.