Мне довелось около двух лет возглавлять Государственную охотничью инспекцию при Мособлисполкоме (по нынешнему администрация губернатора Московской области).

Это были 1975 и 1976 годы. В памяти сохранилось несколько курьезных случаев, связанных с охотой на кабана с вышки. Что такое охотничья вышка? Это миниатюрное сооружение в виде домика, установленное на столбах высотой 2-3 метра. Вышки ставятся возле подкормочных площадок. Рассчитаны на одного или двух охотников.

Если вышка имеет одно окошко с раздвижным стеклом, то место у окна занимает один охотник. На вышку более просторную, с двумя окошками, расположенными под прямым углом по отношению друг к другу, садятся два охотника.

Так вот, в первом случае я составил компанию заядлому и со стажем охотнику высокого ранга. Было это в одном из охотничьих хозяйств Волоколамского р-на Московской области. Поднялись на вышку, уселись напротив узких, расположенных горизонтально окошек, договорились о порядке стрельбы - он стреляет первым, и замерли. На вышке надо соблюдать тишину: не кашлять, не чихать, не разговаривать и не курить. Нежелательно также и шевелиться - кабан хотя и толстокожий, но зверь чуткий и осторожный. Сидение на вышке начинается в сумерки - кабаны активны в темное время суток, а днем отлеживаются в глухих местах.

Сидим наблюдаем каждый в свое окошко за доступным глазам пространством. Сразу за подкормочными площадками темнеет лес, пустырник, видны свободные от зарослей прогалы. Тишина, голова занята разными мыслями, глаза продолжают непрерывно шарить по кромке леса. Темно, но на фоне снега видны стволы деревьев, темный кустарник, промежутки между деревьями. Прошло уже около часа, наступает усталость, мороз начинает доставать, хочется встать, размять ноги. Но нельзя. И думы сужаются, вертятся вокруг того, чтобы скорее вышли кабаны, скорее бы закончилось сидение...

Но стоп, внимание! Что-то мелькнуло в чащобе. Мой сосед толкнул меня в бок, значит, и он заметил движение. Вот опять в моей стороне движение тени, уже ближе. Вдруг тень замерла, и я вижу кабана с поднятым рылом, нюхающим воздух.

Вот он вновь побежал по кругу, показал себя еще раз и, словно призрак, бесшумно исчез. Это был разведчик. Он убедился, что около подкормочных площадок помех и опасности нет и поспешил "на доклад". Мы поняли, что сейчас должно появиться стадо, и осторожно раздвинули стекла, высунули стволы ружей в окна. И действительно, буквально минуты через две слышим (слышим!), как приближается стадо кабанов с хрюканьем и визгом.

Краем глаза наблюдаю в окошечко соседа (там главная подкормочная площадка с большим корытом, куда насыпана кукуруза), как приближается крупная свинья-кабаниха со стайкой в 8-10 кабанят. За ними следуют голов шесть крупных кабанов. Мамаша подвела кабанят к корыту, и семейство приступило к трапезе. А взрослые кабаны остановились в нескольких метрах от корыта и ждут какого-то сигнала. Вижу, как от этой группы отделяются два кабана и направляются в сторону контролируемой мной подкормочной площадки, где прямо на расчищенную от снега землю было насыпано несколько горстей кукурузы.

Кабаны начали подбирать с земли кукурузу, и я одного из них взял на мушку. Сосед выстрелил, тут же нажал на спусковой крючок и я. Сразу же прозвучал второй выстрел напарника. Кабанов как ветром сдуло, и воцарилась тишина. Я наблюдаю за "своим" кабаном, уложенным наповал, однако еще поднимающим и опускающим голову.

Хотел было сделать второй выстрел. Но тут я услышал голос Вольдемара Петровича, так звали охотника высокого ранга, с кем я сидел на вышке (он был союзным министром).

- Неужели промазал?

Я откликнулся:

- У меня лежит!

- Да? - посмотрел он в мое окошечко и выдавил:

- Надо же. Я стрелял по стаду два раза и не попал... А что он голову поднимает? Надо добить.

Я говорю:

- Пожалуйста.

И Вольдемар Петрович, перезарядив ружье, сделал еще выстрел, уже по поверженному мною кабану.

Через несколько минут подъехала машина с егерем, мы сошли с вышки. Подошли к корыту.

- Ну и где кабаны? - раздается голос егеря.

Вольдемар Петрович стал убеждать егеря, что он не мог промазать. С фонарями в руках прошли по следам довольно далеко, но не обнаружили ни кровинки, ни щетинки. Чистый дуплетный промах!

Вернулись к "моему" бездвижно лежащему кабану. Погрузили его в машину. А сделать это было непросто, ведь он весил, как выяснилось на охотбазе после взвешивания, 97 килограммов. Приехали на охотбазу. Вернулась и вторая пара охотников с другой вышки. Они просидели без выстрела - к их подкормочной площадке кабаны не выходили. За столом пошли разговоры о разных случаях на охоте, поговорили, конечно, и о неудачной стрельбе Вольдемара Петровича. Он все не мог понять, почему промазал, и вгорячах изрек:

- Чтобы я еще раз сел вдвоем на вышку? Никогда!

Получилось, что в его промахе виноват я. Утром, собираясь на загонную охоту на лося, Вольдемар Петрович подошел ко мне и смущенно извинился.

Второй случай иного рода. Несколько раз на охоте я бывал в одной команде (компании, можно и так сказать) со знаменитым космонавтом дважды Героем Советского Союза А.С. Елисеевым. Он тоже брал ружье в руки, становился на номер, охотно участвовал в застольях после охоты. Но я не помню, чтобы он сделал хотя бы один выстрел. Это что касается охоты на лося. На кабана ему охотиться не приходилось ни с вышки, ни в загоне.

Однажды он пожелал посидеть на вышке, чтобы самому прочувствовать, что это такое. Вышка была сравнительно недалеко от базы, и егерь повел нас пешком. Дошли до вышки еще засветло, егерь оказался дотошным и все пытался поговорить с Елисеевым. Непонятно, почему егерь полез с нами на вышку, он был без ружья.

Втроем на вышке тесно, окошечко оказалось одно, сидячее место тоже одно, поэтому мы все стояли. В разговоре выяснилось, что егерь, как он сам выразился, толстовец и противник стрельбы по зверю. Начало темнеть, разговоры прекратились, и мы в шесть глаз, слегка пригнувшись (окошечко рассчитано на сидящего охотника), смотрели в направлении подкормочной площадки и подступающего леса. Мы уже устали стоять, начали остывать ноги, а кабанов все нет. Егерь, наверно, замерз больше (мы с Елисеевым были одеты теплей), начал подавать знаки уходить, спускаться с вышки. Тут до меня дошло, что егерь, наверно, специально с нами поднялся на вышку, чтобы не дать выстрелить...

Я, как старший, помахал рукой у его глаз и дал понять, что мы еще подождем. И тут я заметил подкравшегося на самую кромку леса кабана. Обратил внимание Алексея Станиславовича и показал на ружье, дескать, давай, стреляй. Он отрицательно показал головой и дотронулся до моего ружья. Я понял, что стрелять придется мне. Пока шел этот молчаливый диалог, кабан, конечно, скрылся, но очень скоро появился вновь метрах в 15 левее. Но к корму не подходил (подкормочная площадка располагается от вышки метрах в 15-20). Я раздумывал: до кабана метров 40-45, пулей стрелять - это явный промах (темно, мушки не видно), картечью - не взять (один ствол моего ТАЗ-34 был заряжен патроном с пулей, второй - картечью).

К тому же в голове зацепилась мысль: один из моих спутников - открытый приверженец заповеди "не убий", второй, Алексей Станиславович, хотя об этом вслух не говорит, но на практике это осуществляет. Выстрела не последовало, да и кабан, не дожидаясь моего решения, исчез. Он почувствовал наше присутствие и от "поданного ужина" отказался. И мы, не без скрытой радости, спустились с вышки и быстро направились на базу, где нас ждал стол с самоваром во главе.

"Парламентская газета", №898 (267), 25.01.2002 г.