Есть что-то необыкновенное в охоте на медведя на
овсах
Казалось бы, охота эта должна быть абсолютно неазартной, излишне нудной и
томительной, тем более что успех совершенно не гарантирован, а удача вообще –
дело случая, особенно когда время ограничено. Ведь можно просидеть на лабазе
несколько вечеров и так и не увидеть вожделенный объект охоты. Даже если все
обстоятельства складываются в пользу охотника: медведь ходит на овес, полно
следов его жировок, в сумерках он даже подходит к полю, о чем говорит шум в
лесу, но вот стечение мельчайших обстоятельств таково, что желаемая встреча
может миновать охотника.
Случается и так, что охотник насмотрится
медведей вдосталь, но ему так и не представится случай для верного выстрела: то
стрелять не с руки, то медведь ведет себя настороженно и в самый ответственный
момент улепетывает в спасительный лес. Бывают и вовсе неожиданные помехи,
вторгающиеся в процесс охоты, кажется, по воле какой-то силы извне. К примеру,
только приготовишься к выстрелу, а тут заработал пускач неизвестно откуда
появившегося трактора. Или же селяне упрямо прут именно на то поле, где всего за
минуту до того кормился медведь. А сколько других случайностей возникает! И что
тут увлекательного?..
Прелесть этой охоты трудно объяснить сразу. Без
сомнения, трофей! А может, она в самом процессе ожидания встречи с самым
непредсказуемым зверем? В возможности заглянуть в потаенный, скрытый от
посторонних глаз мир дикой природы? Кто может рассказать, как много раз видел
перед собой разгуливающего и кормящегося на воле дикого зверя? Наблюдения эти
бывают необычными и потрясающе интересными. А что испытываешь, когда внутренним
чувством вдруг понимаешь, что это не просто хрустнула ветка или лопнул сучок в
глубине леса, закричала сойка или загрохотал в тишине крыльями тетерев!.. Почти
наверняка знаешь, что это идет медведь. И сразу что-то происходит внутри.
Ощущаешь удары пульса во всем теле, ком волнения подкатывает к горлу, и
становится трудно дышать, трясутся руки, и бьет озноб. Это происходит всегда,
как с начинающими, так и с опытными охотниками, повидавшими предостаточно
медведей на своем веку. Успокоение придет потом, когда убедишься, что зверь не
тот: мал, или медведица с малышами. Или тогда, когда наступает время произвести
тот самый заветный выстрел и выжидаешь благоприятный момент. Характерно, что в
медвежьей охоте на овсах, как я замечал, для многих охотников встреча со зверем
равнозначна выстрелу. Все из-за того, что медведь – зверь необыкновенный. Каждый
имеет свой индивидуальный характер. Одни трусливы и выглядят робкими, другие
смелы и наглы. Единственное, чем они все схожи, так это своей
непредсказуемостью.
Летом 1999 отовсюду начали поступать сообщения о
том, что медведи стали приходить на овес заметно раньше обычного. Уже в первых
числах августа мы были в известном нам месте, чудесном по красоте и абсолютной
безлюдности, – в Каменке, близ Ржева. Осмотр показал, что медведи, судя по
следам, весьма крупные, ходят на жировку регулярно.
Однако пара первых
вечеров прошла безрезультатно. Вроде бы зверь ходил по чащобе, хрустел
валежником, но на овес почему-то не шел. К тому же, по закону обычного
невезения, в эти дни шел нудный, моросящий дождь, вызывая раздражение и тоску.
Только на третий день я дождался свидания с вожделенным объектом своего
мечтания. То, что я пережил в тот вечер, выпадает на долю не каждого человека.
Итак, к пяти часам вечера дождь прекратился, а в шесть я уже сидел на
лабазе. Передо мной расстилался неширокий клин овсяного поля, заходящий в угол
леса. Против лабаза, метрах в 80, – обильная медвежья жировка. Край леса с той
стороны, откуда я ждал выхода зверя, густо порос высокими, почти в рост
человека, зарослями крапивы и иван-чая. По высоте этих зарослей я намеревался в
сумерках определить размер медведя. По договоренности с напарником пестуна и,
естественно, медведицу с медвежатами мы не стреляем. На ум приходит мысль: этот
кусок овсяного поля очень напоминает цирк с желтой ареной и зелеными занавесями
кустов, а я сам будто сижу в амфитеатре и с нетерпением ожидаю начала
представления. Что ж, вскоре я действительно дождался.
Минут в десять
восьмого вечера справа от меня подозрительно и как-то робко треснула ветка. На
секунду загомонил и стих дрозд. Я каким-то внутренним чувством ощутил, что это
медведь начал свой караульный обход по краю леса, прежде чем отправиться в
столовую. В тот момент мне казалось, что он обязательно должен выйти прямо под
меня или немного справа. Почему так? Да потому, что это было бы самое неудобное
и неподходящее место для стрельбы. По неизвестным причинам зверь чаще всего
выходит именно в такую точку. Возможно, нужное направление ему подсказывает его
внутренний механизм самосохранения.
Лучше подготовиться к встрече
заранее, предусмотрев все возможные сценарии. Я тихонько взял в руки карабин,
медленно ощупал его взглядом, проверяя, не зацепился ли погон или оптический
прицел за сучок и не стукнется ли ствол о ветку. Мне уже выпадало «счастье»
именно так спугивать зверя…
Больше ничего не происходило. Все было тихо.
Только полевой лунь на бреющем полете, широко раскинув крылья, совершал облет
своих охотничьих угодий. Прошло еще минут 10. Справа опять раздался неясный шум,
и, громко захлопав крыльями, с характерным свистом-трелькой арену овсяного поля
пересек опаздывающий на представление рябчик. Я был абсолютно уверен, что
медведя следует ждать именно с правой стороны. Похоже, что трель рябчика стала
последним звонком и представление начнется с минуты на минуту. Правая сторона
продолжала меня беспокоить. Помимо того что неудобно было стрелять, лес там
почти не просматривался. Поглощенный этим, я совсем упустил из виду
противоположную часть леса, где была основная жировка. Мое внимание к ней вернул
легкий треск сучка…
Закачались заросли иван-чая, и, будто раздвигая
занавес, из них показалась голова медведя. Я взглянул на часы. Стрелки
показывали без десяти восемь. Представление медвежьего цирка дикой природы
началось.
Это действительно было самое настоящее цирковое представление,
и на арене выступал прирожденный скоморох. Медведь был небольшим – двухлетка.
Добывать такого не имело смысла – зверь не трофейный. Я тихонько прислонил
карабин к стволу. За свое «сидение на ветке» я был вознагражден незабываемым
зрелищем.
Сначала медведь, оставаясь в зарослях, покрутил головой вправо
и влево, затем сделал пару шагов и опять повертел головой, и только после этого
вышел на поле. Он был серым с двумя светлыми полосами-лампасами по корпусу сразу
за передними лапами. Одет очень слабо, хорошо опушены только лапы, спина же
гладкая и какая-то ощипанная. На холке торчит длинный вихор, как у пацана. Выйдя
на овес, медведь первым делом сел и опять стал оглядываться. Сидел он на заду,
как человек, нагибался вправо и влево и передними лапами подтягивал к себе
метелки овса. Казалось, он пытается убедиться в спелости овса и его годности к
употреблению. Наконец медведь встал и начал кормиться.
Я разглядывал
зверя в оптический прицел, чтобы увидеть все в деталях. Время шло. Медведь был
абсолютно спокоен, он активно кормился. При этом довольно забавно то садился, то
ложился на живот, то кувыркался, в общем, скоморошничал. Глядя на зверя, я
жалел, что именно в этот вечер оставил в машине видеокамеру. Ба, да ведь у меня
в рюкзаке лежит фотоаппарат с телевиком! Как же я сразу не вынул его!.. Достать
камеру мне казалось делом почти непосильным: на рюкзаке была задвижка-молния,
беззвучно открыть такую невозможно. Пока медведь выделывал свои па, я все же
попытался сделать это. Сначала медленно потянул замок. Раздался довольно громкий
звук – мне он показался громом среди ясного неба. Но медведь кормился как ни в
чем не бывало. Тогда я решился и быстро рванул молнию. К моему удивлению, зверь
совершенно не обратил внимания на раздавшийся визг. А может быть, не расслышал
из-за большого расстояния. Через секунду камера уже в руках. Быстро навожу
резкость. Жаль только, что телевик маловат – всего 135 миллиметров. Еще меня
смущало, что затвор моей «Яшики» тоже не немой: щелчок и удар зеркала
обязательно будут слышны. Но попробовать нужно – хотя бы ради одного кадра, к
тому же надо спешить, пока еще светло. Щелчок. Второй, третий. Медведь – ноль
внимания, продолжает кормиться. Я стал снимать артиста кадр за кадром, и в
голове вертелось только одно: вот бы так близко встретиться с медведем
покрупнее, килограммов эдак на 200!..
Мои занятия фотографией прервал
звук сломанного сучка с правой стороны. Скоморох насторожился и оторвался от
еды. Он смотрел вправо. При этом в пасти у него торчали пучки овса, как у
лошади. Кадр преотличный. Снято. Меня же правая сторона теперь совсем не
беспокоила, и я не придал подозрениям Скомороха никакого значения. Медведь
продолжил кормиться, но время от времени поднимал голову и смотрел вправо,
настораживая свои маленькие круглые, как у игрушечного Микки Мауса, уши, будто
интересуясь чем-то. При этом в процессе кормежки он все больше сдвигался влево.
Так продолжалось около 40 минут. Достигнув леса, медведь спокойно скрылся в
кустах. Представление медвежьего цирка закончилось. Я был чрезвычайно доволен и
мысленно искренне благодарил Скомороха за спектакль. Было около девяти. Легкие
сумерки наползали на лес и поле. Можно было посидеть еще немного, но, откровенно
говоря, не очень хотелось.
Кругом было тихо. Еле высидев до без двадцати
десять, я стал спускаться с лабаза, не подозревая, что мне готовит охотничья
судьба. Разрядил карабин и опустил его под дерево. Сбросил рюкзак. Слез сам.
Потом собрался и ступил на овсяное поле, на свой же след, приведший меня к
незабываемым событиям.
ТЖ Тверь Юлия ЕВТЮХИНА
Источник: Караван+Я
Гранты в области развития
туризма Короткой строкой Обзор
охотничьи хозяйства часть 1 Короткой строкой Обзор
охотничьи хозяйства часть 2 Есть что-то необыкновенное в охоте на медведя на
овсах
Батый маскировал свой запах лосиным пометомО ловчих птицах Что может беркут Охотничья тропа полосатого разбойника
|
